КЛЭР ЛАЙДОН
МОЙ ТРЕТИЙ ЭЛЕМЕНТ
(для знающих - Книжка про кексы)
перевод: Gray
литературный редактор: Lea
От переводчика: обычно я не выкладываю неоконченные работы, но в честь дня рождения форума захотелось немного пошалить. И да, это та самая книга про кексики с конкурса перевода, пока первые 12 глав. Тогда мы только раздразнили аппетит, а теперь можем попробовать ее почти целиком. Итак, классический роман: прекрасные девушки, любовь и страдания, мягкий британский юмор и пресловутые капкейки в виде мнээ.... короче, сами увидите!
ГЛАВА 1
Ну надо же было надеть такую неподходящую обувь! Мои новые темно-синие парадные туфли уже начали натирать, а я едва до чертовой машины дошла! Хотя сегодня это казалось такой мелочью...
— Ладно, мы справимся! Мы точно справимся. — Джемма потянулась и положила руку на мою. Ногти у нее были короткие, аккуратные, со свежим темно-вишневым маникюром. — С тобой все будет хорошо. Я понимаю, денек нас ждет еще тот, плюс Керри не порадовала вчера, когда сказала, что сама-знаешь-кто тоже явится, но сегодня речь не о ней. Сегодня у нас на повестке дня Джеймс и Керри. Ясно тебе?
Я улыбнулась Джемме, не размыкая губ. Боялась, что начну ей возражать, стоит мне только рот открыть.
Снаружи вовсю бушевало майское утро, солнце уже нагрело машину, даром что на часах была половина десятого утра. Я вспомнила наши университетские времена, бесконечные летние дни... Конец семестра, экзамены сданы, волноваться больше не о чем. Мы втираем в кожу кокосовое масло и укладываемся поджариваться на солнышке. Фактически, мы себя гробим, но не задумываемся об этом. С моими светлыми волосами и бледной кожей я всегда проигрывала солнцу эту битву.
Я глянула в окно. Даже трава снаружи напоминала мне о наших университетских газонах: подстриженных по всем правилам, аккуратных и ухоженных. Все как по ниточке, все, как полагается.
Полная противоположность сегодняшнему утру, на самом деле. Потому что сегодня мы будем хоронить Джеймса. Первого из нашей компании, кто взял и умер.
— Я пытаюсь отвлечься, но у меня в голове словно шарик от пинбола мечется между этими несчастьями. Джеймс, Мэдди, снова Джеймс, снова Мэдди. — Я прижала руки к лицу. Если Мэдди заявится на похороны в сопровождении очаровательной жены, я развалюсь на кусочки на том же самом месте. — Мне хочется выпить, а еще и десяти утра нет. Я уже говорила, что время для похорон они выбрали самое идиотское?
Джемма похлопала меня по колену. Я опустила руки.
— Говорила. Примерно 47 раз, и это только по дороге сюда. — Моя лучшая подруга пристально посмотрела на меня и пригладила свои темные волосы. На этой неделе она коротко подстриглась и теперь привыкала к новой прическе. На работе все твердили, что она похожа на Хэлли Берри из фильма о Джеймсе Бонде. Джемма в ответ бурчала, мол, лучше бы ее сравнили с кем-то помоложе, но я велела ей сосредоточиться на утверждении "ты выглядишь как девушка самого Бонда".
— Повторяй вслед за мной: меня зовут Джастина Томас. Я — успешная бизнес-леди и к тому же очаровательная женщина. — Джемма подождала несколько секунд. — Ну, давай, повторяй!
— Я тебе не пятилетняя девочка.
— Да, — согласилась она. — Но ты вот-вот столкнешься с женщиной, которая вдребезги разбила тебе сердце, так что сейчас ты чувствуешь себя примерно двадцатичетырехлетней девочкой. Я просто хочу напомнить, что за годы, которые ты провела без Мэдди, ты расцвела, основала успешный бизнес, а статьи о тебе несколько раз выходили в крупных газетах. Ты многого добилась.
Я рассмеялась.
— Ни черта я не добилась. Мэдди уже, небось, к этим порам стала мультимиллионершей, ты же знаешь, какая она. Настойчивая. Целеустремленная. Заряженная на успех.
— А ты что? Ты точно такая же, только лучше. И в придачу — просто красавица. — Она постучала пальцем по зеркальцу на солнцезащитном козырьке перед моей головой. — Посмотрись в зеркало. Посмотри на себя!
Я вздохнула.
— Ну ладно. Я... нормально все у меня.
— Понимаешь, тебе нужно напоминать о твоих сильных качествах, а Мэдди свои просто излучает .
— Ничего она не излучает. И вообще, все это было давно и неправда.
— Я знаю. Но все равно, то, что тогда произошло, до сих пор влияет на твою жизнь.
Я поморщилась и повернулась к Джемме. К своей лучшей подруге, а еще — компаньонке, с которой мы вот уже пять лет вели совместный бизнес.
— Я ценю твою заботу, но могу справиться сама. Я теперь человек взрослый, полностью дееспособный и местами даже ответственный. Мы с Мэдди не вместе уже десять лет. Поэтому сегодня я буду вести себя культурно и цивилизованно, мы поулыбаемся друг дружке, а потом я ее больше никогда не увижу. Я знала, что такой день может наступить, и Джеймс этот день приблизил. Чертов Джеймс, вот приспичило ему умереть! — Я улыбнулась, хотя с каждым словом сердце мое все сильнее обливалось кровью.
Я любила Джеймса как брата. К тому же, он раздражал меня куда меньше, чем мой родной братец. На меня накатила волна печали, и я еще раз проговорила про себя: сегодня речь не о Мэдди. Сегодня главные — Джеймс и Керри.
Рядом стали парковаться другие машины, мимо проходили одетые в яркие цвета приглашенные. Один мужик нацепил костюм в цветах национального флага. Он явно буквально понял слова Керри: "Ни единой черной вещи".
Наша близкая подруга вот-вот похоронит мужчину, которого любила на протяжении тринадцати лет. Я даже представить не могу, что она должна чувствовать.
Я прокашлялась и глубоко вздохнула.
— Ну что, пойдем? Хочу быть на месте, когда приедет Керри с родителями. Может, нужно будет ее поддержать.
Джемма закивала.
— Конечно. — Она опустила свой козырек, достала из сумочки помаду и подкрасила губы. — Как я выгляжу?
Она упомянула раньше, что цвет ее помады называется "Храбрость", и это показалось мне подходящим. Оттенок ярко выделялся на фоне ее нежной, смуглой кожи. Джемма всегда сногсшибательно смотрелась в любой одежде, но сегодня она превзошла саму себя.
Я оценивающе оглядела ее желтые брюки, оранжевую блузку и белые лакированные туфли.
— Как ты выглядишь? Вылитый аниматор на детском дне рождения!
Она рассмеялась.
— Вот и отлично. Так я и хотела.
Нас прервал стук в боковое стекло. Это был наш друг, Роб, в унылом черном костюме и при галстуке. Выглядел он, словно плакальщик на похоронах: именно так, как Керри просила нас не делать. Джемма опустила стекло.
— Ну что, повелительницы плюшек, вы внутрь собираетесь или так и просидите в этой раскаленной жестянке все утро? — широко улыбнулся Роб. — Я слышал, внутри есть кондиционер, так что на вашем месте я бы туда быстренько телепортировался.
— Очень смешно, — ответила Джемма. — Мы как раз собирались выходить. А где Джереми?
Роб поморщился.
— Няня не смогла прийти, поэтому он подвез меня до города и быстро вернулся. Весь в расстроенных чувствах. Передает соболезнования.
Я нахмурилась. Мне нравился Роб, и его муж Джереми тоже, но с тех пор, как в прошлом году они с помощью суррогатной матери родили близнецов, на наших сборищах ребята стали появляться время от времени и поодиночке. Тем не менее, с Робом мы виделись часто, потому что он держал булочную как раз напротив нашей кулинарной школы в Бристоле. Мы с ним были деловыми соседями и друзьями.
— А почему ты в черном?
Он повел плечами.
— Да я было нацепил костюмчик повеселее, но тут близнецов на меня вытошнило. Каждого. И так три раза. Короче, в итоге только этот вариант и остался — чистый и не помятый.
— Роб! — позвали его с того конца стоянки. Он повернулся, помахал рукой, и кто-то незнакомый подошел к нему и обнял.
Я впервые в жизни оказалась на похоронах, и до меня только сейчас стало доходить, что это такое же событие, как, скажем, свадьба или день рождения, только без главного гостя.
Я посмотрела на Джемму.
— Пойдем? — Я открыла дверцу и, как раз тот момент, когда подошвы моих туфель коснулись асфальта, рядом с нами припарковался новенький красный "мини". Тонированные стекла, выпендрежные колесные диски и колпаки — не машина, а мечта гонщика. Кто бы ни сидел за его рулем, этот человек ясно заявлял окружающему миру о своем желании быть замеченным.
Двигатель "мини" вырубился, когда я захлопывала пассажирскую дверцу "форда фокуса" Джеммы. Я вытянула руки над головой и от души потянулась. Дорога до крематория заняла всего двадцать минут, но я уже чувствовала себя липкой из-за жары и лишний раз порадовалась, что надела бледно-голубые брюки, цветастую блузку с коротким рукавом и не стала брать с собой пиджак.
Я улыбнулась Джемме и Робу. Они стояли по ту сторону машины, смотрели на меня, и на их лицах застыло выражение паники. Что происходит?
За моей спиной хлопнула дверца автомобиля, и мои друзья буквально оцепенели.
И тут я поняла, чей это "мини", и кто тот человек, который желает быть замеченным. Я поняла, кто сейчас стоит у меня за спиной, из-за кого мои друзья превратились в ледяные статуи, несмотря на жаркий солнечный день.
Я зажмурилась, сердце гулко заколотилось о ребра, все волоски у меня на затылке встопорщились.
Столько раз я представляла себе этот миг, и вот он почти настал.
Я сжала руки в кулаки и прижала их к бокам. Горло перехватило. Я сделала глубокий вдох и резко обернулась. Там стояла Мэдди. Моя бывшая. Любимая бывшая. Такая же высокая, такая же стройная. Все еще красивая. Все с теми же почти идеальной формы густыми бровями — ни у кого больше таких не видела. И волосы, ее светлые волнистые волосы... Почему они до сих пор так же чертовски красиво уложены и просто сияют?
В точности как и предсказывала Джемма, я снова стала двадцатичетырехлетней девчонкой. Покинутой, брошенной, с разбитым сердцем. Только теперь в моей душе бушевали две одинаковые по силе бури — гнев и ярость.
Если я когда-нибудь и раздумывала, как отреагирую на такую ситуацию, то теперь ответ пришел сам.
Все прошло. Все кончилось.
На Мэдди были узкие черные брюки, черная рубашка и черные ботинки на шнурках. Видимо, никто ей не сообщил, что черный цвет на этих похоронах неуместен. Я поняла, что очень рада этому обстоятельству. Да, несмотря на то, что она пытается втиснуться в нашу компанию, она больше не часть команды. Это было важно. Она давным-давно утратила это право.
— Привет, Джастина. — Мое сердце замерло под пристальным взглядом серых глаз. — Рада тебя видеть.
Мэдди Кайнд. Когда-то — предел моих мечтаний. Позже — источник моих кошмаров.
Так она рада меня видеть? А вот я этого о ней сказать не могу.
ГЛАВА 2
Мы познакомились в университете. Прочь из родительских домов, скорее в студенческие общежития, словно мы участвовали в каком-то крутом телевизионном шоу. По крайней мере, первый глоток свободы ощущался именно так. Мы были неуязвимы, что бы ни ждало нас впереди. Потому что, когда тебе восемнадцать лет, жизнь кажется именно такой: пугающей, невероятной и переменчивой.
Теперь все это казалось таким далеким. Я старалась не смотреть Мэдди в глаза и пыталась излучать спокойствие и уверенность, которых совсем не чувствовала. Ее появление всколыхнуло массу воспоминаний, преимущественно плохих. В основном, о том, что было после нашего разрыва. Я до сих пор хотела услышать ответы, но время сейчас было неподходящим.
К тому же мне захотелось в туалет. Я повернула голову в сторону главного здания крематория. С одной стороны от меня встала Джемма, с другой — Роб.
Наконец-то, подкрепление прибыло!
— Мне нужно в уборную.
Да, я совсем не так представляла первые слова, которые скажу своей бывшей, но что поделать, реальность никогда не совпадает с тем, что мы там себе навоображали.
Я прошла мимо группы мужчин в черных костюмах. Они уже взмокли и вытирали пот с затылков. Джеймс умер в самом начале лета. Будь все в порядке, сегодня мы бы, как обычно, встретились в пабе у реки, чтобы выпить и поболтать. Истории, разговоры, беседы текли бы, словно жидкий мед. Хрипловатый смех Джеймса... он всегда смеялся громче всех. Так, что все на нас оглядывались. Что ж, он и сегодня это делает, правда?
На табличке из полированной латуни, указывающей на туалет, был нарисован черный женский силуэт в идеально симметричной юбке в форме трапеции. Она смахивала на те, что мы шили в школе на уроках труда. Свою я выкроила из яркой ткани цвета полыхающего летнего заката. Моя учительница, милая австралийка, которой тогда было примерно столько же лет, сколько мне сейчас, меня очень хвалила, но в душе, скорее всего, задавалась вопросом, где же я собираюсь носить такую вещицу? Интересно, где эта юбка теперь?
Я зашла в туалет. Глубоко вдохнула, выдохнула, снова вдохнула. День будет долгим и непростым. Может, я даже поплачу: на этот случай в сумочке у меня были припасены салфетки. Керри сказала нам, что хочет видеть, как потоки слез, волны смеха и реки соплей катятся по проходам поминального зала крематория. Я только не знала, есть ли в этом зале проходы.
И еще: я и слезинки не проронила с тех самых пор, как Мэдди меня бросила. Тогда я прорыдала несколько недель, но потом? Десять лет я прожила без слез.
Может быть, похороны Джеймса окажутся подходящим местом, чтобы все изменить?
Ладно, хорош уже отсиживаться в сортире. Джеймс сказал бы, что сегодняшнее явление Мэдди ничегошеньки не изменило в том, чего я добилась за прошедшие годы. Я по-прежнему остаюсь сильной женщиной. Я по-прежнему руковожу успешной кулинарной школой. Джеймс велел бы мне выметаться из туалета и быть храброй и сильной — в принципе, я такая и есть. Но Мэдди всего пять минут как появилась в моей жизни, а я уже превратилась в комок звенящих нервов, и моя уверенность в собственных силах так и норовит куда-то улетучиться.
Я не собиралась позволить Мэдди заморочить мне голову. На это у меня сил хватит. Сколько бесчисленных часов я провела, мысленно составляя речи, прикидывая, как выскажу ей все, что о ней думаю? Многочисленные поездки на поезде, сотни автобусных рейсов, тысячи шагов по бесконечным тротуарам. И вот, когда мне, по прошествии десяти лет, представился случай это сделать, я вдруг поняла, что все как-то слегка... потухло. Перестало быть актуальным.
При виде Мэдди меня накрыли воспоминания о том, что между нами было, и тело мое отреагировало обычным образом. Но я не доверяла своему телу: в конце концов, оно представляло собой просто комплект мышц и сосудов.
А вот разуму своему я доверяла и контролировать его могла. И он как раз приказывал моему телу угомониться, выйти нафиг из сортира и действовать так, как говорил Джеймс.
"А ну, соберись и покажи им всем, Джас! Ты же девочка!" — это была фирменная фраза Джеймса. Он всегда был сторонником феминизма. И сейчас от этого было еще грустнее, потому что мы его потеряли.
Я шагнула под яркое солнце и засекла Джемму. Она помахала мне рукой. Мэдди стояла в стороне и болтала с Дэниэлом: он в свое время жил в нашей общаге. Дэниэл всегда держал у себя в комнате бутылку фруктового бурбона на тот случай, если его вдруг пригласят на импровизированную вечеринку. Никто его не любил и не приглашал, но на похоронах Джеймса он все же как-то оказался. Поклясться могу, что в его блекло-сером рюкзаке и сейчас лежала бутылка того самого ликера. Ну вот кто приходит на похоронную церемонию с рюкзаком? Он что, потом сразу в пеший поход собрался?
Я подошла к Джемме. Рядом с ней возник Роб и приобнял ее. Джемма склонила голову ему на плечо.
— Что за адский день. Ну вот на кой шут я нацепил костюм? Джеймс предпочел бы, чтобы мы пришли в шортах, правда? — Роб ослабил узел своего черного галстука. И только сейчас я заметила на нем принт из крохотных оленей.
Я ухватила галстук за край, приподняла его и вопросительно вскинула бровь.
Роб шлепнул меня по руке, вернул галстук на место и бережно его разгладил.
— Это я пытаюсь соответствовать теме вечеринки. — Он вытер затылок ладонью и оглядел толпу, которая заметно увеличилась с того момента, как мы сюда прибыли.
— Ты с ней уже поговорила? — Роб кивнул в сторону Мэдди.
Я помотала головой.
— Так, буквально двумя словами перекинулись. Но я думаю, когда дело дойдет до беседы, все пройдет хорошо.
М-да, вру и не краснею.
Я снова посмотрела на Мэдди: та внимательно слушала Дэниэла и кивала. Я мельком глянула на ее левую руку. Кольца на пальце не было. Черт, да что же я делаю?
Черт возьми, какая тебе разница, есть у нее на пальце кольцо или нет?!
Мои мысли прервало появление похоронного кортежа. Машины въехали на идеально ровный и чистый асфальт и остановились у большой, тяжелой центральной двери, теперь открытой нараспашку. Сквозь стекло был виден полированный темно-красный гроб. Все казалось ненастоящим. Я так и ждала, что Джеймс неторопливо пройдет по парковке и скажет нам, что все это была затянувшаяся шутка. А потом потащит нас в паб, закажет всем по пинте старого доброго пива, и никаких новомодных штучек.
Мэдди рассмеялась как раз в тот момент, когда Керри выходила из машины. Все, кто стоял поблизости, повернулись в ее сторону. Щеки Мэдди покраснели.
Я посмотрела на гроб и на Керри. Печальное лицо, лимонно-желтое платье, светлые вьющиеся волосы обрамляют лицо. Пока что она держалась хорошо.
Эмоции захлестнули меня. Может, я сегодня все-таки поплачу? Если кто и заслуживал моих слез, то это Джеймс.
ГЛАВА 3
Поминки проходили в регби-клубе по соседству. Джемма виртуозно втиснула машину на переполненную парковку, чудом не придавив двоих посетителей. Она заглушила двигатель и шумно выдохнула: "Чуть не вляпались!"
— Да уж. Укокошить двоих приглашенных на похороны — это было бы оригинально. И трудно объяснить.
Внутри клуб походил на стандартные бары спортивных клубов, которые мы посещали, когда играли в хоккей в составе университетской команды. Огромные окна, выходившие на игровые поля, впускали в помещение много света, и это примирило меня с потертыми коврами и резким запахом соснового освежителя.
Снаружи, на веранде, стояли накрытые столики, двери внутреннего дворика были гостеприимно распахнуты, приглашая народ входить и располагаться. Перед баром, на буфетной стойке, уже были выложены сэндвичи, пироги со свининой, торт и чипсы. Похороны и обжираловка всегда шагают рука об руку.
Джемма крепко сжала мое плечо, я повернулась и увидела позади нас Мэдди. Она и на поминки явилась, хоть ее никто не звал. Храбрая такая, прямо как помада Джеммы.
У меня при виде ее снова затрепыхалось сердце. Я еще не привыкла к такой ее близости.
— Выпьем? — Это был риторический вопрос. Я развернулась, пробилась сквозь толпу у бара, заказала большой бокал белого вина и все это на одном дыхании. И плевать, что это была южноафриканская кислятина по баснословной цене. На войне все средства хороши.
Я повернулась, чтобы спросить Джемму, что взять ей, и с облегчением увидела, что Мэдди за нами не пошла.
— Мне бы полагалось сейчас думать о Джеймсе, а не о ней, но сказать — легче, чем сделать. Будешь сидр?
Джемма кивнула и погладила меня по плечу.
— Да, спасибо. — Она на секунду умолкла. — И ты вполне можешь думать о Джеймсе, просто сделай над собой усилие. Что до Мэдди — она, вроде, не собирается создавать неприятности.
— О, в этом она мастер, не правда ли?
Рядом нарисовался Роб.
— Пинту "Перони", пожалуйста-пожалуйста, ты же мой настоящий друг.
Его галстук уже куда-то подевался, пиджак был расстегнут.
— Ты куда запропал? Мы хотели тебя подвезти из крематория, а потом кто-то сказал, что ты уехал в другой машине.
Роб уставился в пол, поднял голову, посмотрел мне в глаза и поморщился.
— Ты только на меня не кричи... я поехал с Мэдди. Она не знала, где этот регби-клуб, так что я вызвался показать ей дорогу. Мы же не можем бойкотировать ее весь день, а?
Я вскинула бровь.
— А я как раз собиралась это проделать.
— И как прокатился? — Джемма взяла свой бокал со стойки.
Роб помолчал, а потом ответил:
— Нормально. Впечатляюще.
Ну еще бы.
— Это как?
Он взял свое пиво, мы молча пошли вслед за ним и устроились за столиком у дверей внутреннего дворика.
— Она вела себя мило и, вроде, искренне сожалела о том, что произошло в прошлом. К тому же, у нее сейчас тоже тяжелые времена, семейные неурядицы. — Он предупреждающе поднял руку. — И да, пока ты не начала рассказывать, что долг платежом красен, я понимаю: она это заслужила. — Тут он склонил голову набок. — Но, я не знаю, это же все было так давно, а? С тех пор много воды утекло.
— Как по мне — недостаточно много.
Может, Мэдди теперь исследователь, денно и нощно борющийся с раком молочной железы. Может, она широко известна своими добрыми деяниями и все ее славят. Может, она теперь всемирно известный филантроп-благотворитель. Но того, что случилось, и того, что я по этому поводу чувствую, ничто не изменит.
Роб умолк.
Джемма положила руку мне на плечо.
— Мы на твоей стороне, ты же знаешь. Команда Джастины, вместе и навсегда! — Она вскинула в воздух кулак, словно мы были персонажами старой доброй комедии.
— Мы уже давно не студенты, — возразила я, хотя в душе наслаждалась ощущением солидарности.
— Мы всегда останемся студентами, — ответила она.
Роб кивнул и поднял свой бокал.
— За команду Джастины. Будем!
Я расплылась в улыбке. Вот мои старинные и самые дорогие друзья, на которых всегда можно положиться.
— Спасибо. Мне просто нужно привыкнуть к тому, что она вернулась. Сегодня я к этому как-то не готова.
Роб пожал плечами.
— Мы похоронили Джеймса. Иногда жизнь — совсем не то, чего от нее ожидаешь.
Рядом кто-то отодвинул стул, и мы подняли головы.
Вот оно, мое прошлое, снова стоит передо мной. Все пять футов десять дюймов роста. Все то же четко очерченное, сильное лицо, надежное и открытое, типаж хорошего теледиктора. Все та же золотистого оттенка кожа — она у нее по всему телу такая, я помню. И глаза, все так же сияющие мягким завораживающим оттенком серого с золотыми искорками.
Да, иногда жизнь — совсем не то, чего от нее ожидаешь.
— Я присяду, не возражаете? — Взгляд Мэдди заметался между мною и Джеммой, а Робу она просто улыбнулась.
Роб уже был на ее стороне. Предатель.
Джема повела рукой в приглашающем жесте.
— Конечно.
И ты, Брут?
И тут рядом появилась Керри.
— Джем, ты бы могла помочь мне с тортом? Джеймс оставил специальное распоряжение на тот случай, если ты будешь на поминках: торт нужно отдать в руки специалиста, который его породил, и мне важно исполнить его волю. — Она запнулась. — Кстати, Роб, идем с нами, на тот случай, если нам в дополнение к мозгам понадобится грубая сила.
Я едва не завопила: "Только не сейчас, Керри!", но на поминках так вести себя не полагается, к тому же, это были поминки по Джеймсу. Так что Джемма бросила мне извиняющийся взгляд, и они вместе с Робом ушли.
Мы с Мэдди остались вдвоем. Она за эти годы обзавелась парой морщинок, зато в прическе не добавилось ни единого седого волоска. Она даже старела красиво, впрочем, что это я? Она все в жизни делала красиво.
— Как ты? — Мэдди отвела плечи назад и выпрямила спину. Ее взгляд скользил по моему лицу, но прямо в глаза она мне так и не посмотрела, ей пороху не хватало. Пока что. В руке она держала бутылку "Сан-Мигеля", и ее указательный палец прошелся вверх-вниз по горлышку. Мимо нас с трудом протиснулись две пожилые дамы, могучая задница одной из них задела наш столик. Мэдди улыбнулась.
Как я? Сердце зачастило, кровь прилила к щекам и явно окрасила их румянцем. Но я не буду обращать на это внимание.
— Я в порядке. — Наши взгляды встретились, и я не отвела глаза. — Давненько не виделись. Ну, это мягко говоря.
— Да. — Она кивнула, словно соглашаясь с самой собой, и прикусила верхнюю губу: привычка, которую я прекрасно помнила. И меня тут же накрыло воспоминанием о нашем последнем семестре, когда Мэдди все выпускные экзамены ходила с таким же сосредоточенным выражением лица. У нее тогда прямо на лбу было написано: "Смотрите, я сейчас все завалю". Но она ничегошеньки не завалила. Она стала первой в выпускном рейтинге.
— Джеймс сказал, ты теперь большая шишка в кондитерском бизнесе.
Я очень удивилась. И когда это Джеймс успел?
— Он тебе из потустороннего мира об этом сообщил?
Она улыбнулась. Вот еще одна постоянная вещь: ее улыбка осталась столь же яркой. Ее вполне хватило, чтобы осветить помещение, и еще искорки на сдачу остались. Так, хватит здесь растекаться по стулу, соберись! С Мэдди нужно держать ухо востро.
— Мы с ним несколько раз обедали вместе. Иногда встречались выпить пива после работы. Он держал меня в курсе событий.
Вот это новости.
— Он об этом не рассказывал.
Мэдди грустно улыбнулась.
— Ну ты же знаешь, каким он был.
Видимо, нет.
Она пристально посмотрела на меня, а потом резко отвела взгляд. Я глянула в ту же сторону. Какая-то женщина в желтой майке расхохоталась над шуткой своего знакомого.
А вот моя способность к смеху рядом с Мэдди совершенно улетучилась.
Я огляделась. Керри с Джеммой шуршали у буфетной стойки, освобождая место для огромного поминального торта в форме ракеты. Так захотел сам Джеймс, он тогда сказал, мол, на свадьбу люди заказывают специальные торты, а на похороны почему-то нет, и Керри уважила его последнее желание, а Джемма лично испекла торт.
М-да, непохоже было, что эти двое поспешат и в обозримом будущем вернутся, чтобы спасти меня от Мэдди.
Я сцепила зубы и задумалась, что бы еще такого сказать. На ум не приходило абсолютно ничего.
— По-прежнему живешь в Бате? — спросила Мэдди.
Я отпила глоток вина.
— Неподалеку. У меня небольшой домик в одной из окрестных деревень.
— Мы теперь не так далеки друг от друга, — сообщила она. — Я заканчиваю ремонт в квартире в центре.
Мне словно нож в живот вонзили, а потом еще чуть-чуть повернули.
— Ты живешь в Бате?
Последнее, что я слышала о ней — это то, что Мэдди живет в Лондоне. С Лондоном я еще как-то могла справиться. Лондон был достаточно далеко. Но Бат? Это был мой город. Хотя чего я ожидала? Что для Мэдди он станет запретной зоной?
Она кивнула.
— Вроде того. Вернулась примерно полгода назад. Я застройщик, скупаю участки и строю на них дома или привожу в порядок старые, а здесь для такой деятельности море возможностей. Я какое-то время жила в Лондоне, потом в Испании, но к Бату у меня всегда было особое отношение, еще с тех пор, как мы здесь жили в юности, так что я подумала: а почему бы и нет? Я почти все время живу в Бристоле, в старом мамином доме, а когда надо, заскакиваю в квартиру в Бате.
А я-то думала, что нахожусь в безопасности. Куда там! Бат — городок небольшой, а Бристоль расположен всего в десятке миль отсюда, и у меня там работа. Рано или поздно мы непременно столкнемся с Мэдди.
Она откинулась на спинку стула.
— Я это не специально. Не затем, чтобы ты чувствовала себя неловко. Мне бы этого совсем не хотелось.
Чертов Джеймс. Можно ли так думать о покойнике на его же поминках? Я не была уверена, но остановиться уже не могла. Все это время Джеймс общался с Мэдди! Интересно, Керри об этом тоже знает? Может, с Мэдди уже вся наша компания повидалась? Ездили на праздники, закатывали вечеринки — и все это без меня?
— Значит, ты знаешь, что я живу в Боксе?
Может, Джеймс и это ей рассказал? Снабдил ее моим полным адресом?
Она покачала головой.
— До этой минуты не знала. Дом, который мы приводим в порядок и где я периодически остаюсь, — он на Ройял Кресент.
[Королевский полумесяц (англ. Royal Crescent) — жилая улица из 30 домов в форме полумесяца в городе Бат в Англии. Спроектирована архитектором Джоном Вудом младшим и построена в период с 1767 по 1774 годы. Как классический образец георгианской архитектуры в Великобритании занесена в список охраняемых зданий высшей категории.]
— Кто бы сомневался! — Моя реплика прозвучала язвительно, но этого я и хотела. Самое роскошное место во всем Бате — и у Мэдди там квартира!
— Все не настолько гламурно, как ты полагаешь. Я там преимущественно ночую — в пыльной комнате, на надувном матрасе. Совсем не смахивает на великосветскую жизнь. Что в этом действительно хорошо, так это то, что не нужно добираться на работу. Зато согласование проекта перепланировки длится целую вечность: здание находится в списке памятников архитектуры, и мы в нем даже чихнуть не можем без одобрения городского совета.
Мне совсем не хотелось вести с Мэдди светские беседы ни о чем. Я допила вино и встала.
— Все это замечательно, но мне надо повторить.
С этими словами я развернулась, рванула к бару и взяла еще вина. Руки у меня дрожали, ноги подкашивались, сердце колотилось. Надо успокоиться.
По комнате пронесся шум, я повернулась и увидела, как Керри с Джеммой медленно вышагивают по ковру. Они несли торт размером чуть ли не с них самих. Ярко-фиолетовая ракета вызывала совершенно неприличные ассоциации. Может, Джеймс уже из могилы пытался сказать нам, что он все это время был геем? При этой мысли я улыбнулась.
Сегодня меня ничто не удивит.
Я подошла к Джемме и Керри. Они благополучно водрузили торт на стойку и с восхищением на него смотрели. Вблизи стало видно, что у ракеты из сопла вылетает пламя, в кабине сидит Джеймс и машет нам, а вокруг ракеты — целая россыпь маленьких планет. Боюсь представить, сколько Джемма провозилась с украшениями.
Я расчувствовалась и положила руку ей на плечо. Я видела торт на ранних стадиях, но Джемма забрала его домой, чтобы окончательно отделать.
— Потрясающе, Джем. Ты плакала, когда делала его?
Глупый вопрос, у нее и сейчас глаза были полны слез.
А вот мои слезные канальцы оставались полностью сухими.
— А ты как думаешь? — спросила она.
Я сжала ее плечо.
— Джеймс очень гордился бы. И был бы тебе благодарен. — Я помолчала. — Но, скорее всего, он набросился бы на тортик с ножом, не дав нам ни малейшего шанса сделать фото. — Я вытащила телефон и сделала пару кадров. Наш инстаграм такое фото очень даже украсит, так что лучше было поспешить, пока торт еще цел.
— Спасибо тебе, Джем. Джеймсу бы очень понравилось. — Керри высморкалась, взяла со стойки бокал вина и подняла его в воздух.
— Минутку тишины! — Она мгновенно завладела вниманием собравшихся. — Я хочу, чтобы все знали: этот торт заказал сам Джеймс. Странное последнее желание — торт в виде ракеты, но таким уж человеком он был. Уникальным во всем, до последней минуты. — Она подняла глаза к потолку. — Где бы ты ни был, милый, я надеюсь, тебе там нравится. А я тебя люблю и всегда буду любить.
У меня чуть ноги не подкосились, когда она договорила, и я крепко сжала свой бокал. Услышала всхлипывания, повернула голову и увидела, как Мэдди вытирает глаза. Меня затопила волна гнева.
Я-то заплакать так и не смогла, и это все из-за нее!
ГЛАВА 4
Было уже темно, когда мы добрались до жилого комплекса в Бристоле, где жила Керри. Вечер выдался достаточно теплым, в одежде с короткими рукавами было совсем не холодно. Мои парадные туфли за день так меня истерзали, что я, наконец, решила показать, кто здесь главный, сбросила их и понесла в руке.
Мы шагали к дому Керри. Аккуратные ряды домов, белые заборчики, дорожки к свежевыкрашенным входным дверям, идеальные скаты крыш. В юности я часто посмеивалась над такими местами, но теперь они мне все больше нравились. Тут все было на своем месте, и когда я вчера вечером оказалась здесь, на меня снизошло ощущение покоя. Я всегда ловила его, когда приезжала в гости к Джеймсу и Керри.
А теперь мы приехали только к Керри. К этому придется привыкнуть.
Джемма держала меня под руку и без умолку щебетала что-то о том, как она обожает меня и наше совместное дело. Пять лет назад мы с ней порядком рискнули и открыли собственную школу кондитерского мастерства под названием “Райская выпечка”. Первые два года мы едва сводили концы с концами, зато теперь всерьез рассматривали возможность переехать в большее помещение, потому что с каждым месяцем на наши курсы приходило все больше людей.
— Вот бы в один прекрасный день к нам на занятия записался кто-нибудь симпатичный и классный. Тебе, конечно, нужна девушка, а мне — кого бог пошлет. Люди почему-то думают, что бисексуалы выбирают лучших из лучших, как мужчин, так и женщин, но, господи, как же они ошибаются! Все, что мне нужно — это человек, с которым я смогу поладить. Неужели это так зверски сложно?
Я чмокнула Джемму в щеку и улыбнулась. Общество очень предвзято относится к бисексуалам. Чаще всего их считают корыстными и неспособными на верность. Джемма, с ее щедрой и открытой натурой, была полной противоположностью этому стереотипу. Тот, кто завоюет ее расположение, окажется счастливчиком, независимо от пола.
— Так работает закон средних чисел. — Я повернулась к Джемме. — Первый краеугольный камень в жизни каждого человека — это его дом. Второй — отношения. Третий — карьера. А закон гласит, что ты не можешь одновременно заполучить все три элемента, иначе тебе не о чем будет страдать.
— Ну и дурацкий этот закон!
— Согласна, но так устроен мир. Мы обе преуспели в карьере, с домами у нас тоже все в порядке, а вот в любви нам не везет. — Я умолкла и стала шарить по карманам в поисках ключа: Керри дала его мне еще в ресторане. Мы вернулись первыми, а остальные были еще в пути.
— Возьмем хотя бы Керри — она полностью подтверждает эту теорию. Они с Джеймсом жили душа в душу. Дом, как из модного журнала... — Я распахнула красную входную дверь и вошла в прихожую. — Прекрасный ремонт и мебель, отличные карьеры, к тому же они любили друг друга. Вселенная некоторое время не обращала на них внимания, дала им повеселиться, а потом бац! — я щелкнула пальцами — провела инвентаризацию, посовещалась и выписала Джеймсу рак.
Я зажгла свет. На кухне ничего не изменилось: все было так же, как и вчера вечером, когда мы приехали поддержать Керри и остались у нее на ночь. На кухонном столе выстроились в ряд непочатые бутылки вина, которые вчера так никто и не открыл. — И теперь у нее есть дом, кредит за который полностью выплачен, любимая работа, но нет мужа. Все сразу получить нельзя.
— Ты сегодня в ударе, пророчишь всякие пакости.
— Что вижу, то и пою. — Я нашла штопор и откупорила бутылку "Шираза", а потом вытащила из холодильника бутылку пино-гри. На подоконнике зашевелился кот Керри, Геркулес. Он спрыгнул на пол, потерся о мои ноги и замяукал. Я наклонилась, чтобы погладить его, но он тут же сбежал. Коты, что с них взять?
— Так что, ты всерьез считаешь, что у меня не получится собрать все три нужных для счастья элемента сразу? — Джемма нахмурилась и стала нервно поправлять прическу. На ее волосах было столько лака, что, по-моему, за весь день ни единый волосок с места не сдвинулся. — Нет, ну это чепуха какая-то. Я знаю многих людей, у кого это получилось.
— Может, это тебе только кажется. А им самим — скорее всего, нет.
— Да хоть твоих маму и папу взять. Они любят друг друга.
— Но ни он, ни она не в восторге от того, чем занимаются.
— Твоя мама любит свою работу.
Мама работала в магазине "Маркс и Спенсер". Она обожала своих коллег и терпеть не могла начальство. Называла его "сборищем полоумных идиотов". У нее даже ирландский акцент прорезывался, когда она о них заговаривала. Папа уговаривал ее бросить это дело, но мама отвечала, что хочет чувствовать себя нужной, а теперь, когда оба ее ребенка выросли и живут отдельно, только работа может дать ей это ощущение, поэтому она продолжит трудиться.
На самом деле она держалась за работу из-за возможности каждый день с кем-то общаться, все равно, с коллегами или посетителями, мама в этом смысле была человеком непереборчивым. А еще она обожала дешевые блюда в столовой для персонала. Всякий раз, когда я заезжала домой, она с гордостью демонстрировала мне свое очередное выгодное приобретение.
"Ты только посмотри, Джастина! — щебетала она, — две куриные грудки в горчично-сливочном соусе всего за девяносто девять пенсов, тогда как в магазине за них нужно выложить три семьдесят пять! Ах, какая экономия!"
Мама жила ради таких моментов.
— Маме ее работа нравится частично, а вот папа свою терпеть не может. Но не бросает, потому что понимает, как все устроено: лучше иметь жену и крышу над головой, чем упиваться работой.
Папа был сантехником и всегда говорил мне, что никто на свете, если честно, не хочет зарабатывать на жизнь тем, что копается в чужих унитазах. Он занимался этим потому, что ему нравилось быть самому себе хозяином. Плюс, ему нравилось, что люди отваливают кругленькие суммы за то, что он ковыряется в их унитазах.
Джемма недоверчиво уставилась на меня и крепко задумалась.
— Как-то это все неутешительно звучит. Мне нравятся моя работа и моя квартира, но это не повод отказаться от поисков любви.
— Может, нам стоит в этом году попытаться обойти этот закон? Мы обе любим свою работу, нам обеим нравятся наши дома, так что давай попробуем перехитрить судьбу.
— Думаешь, получится? — судя по выражению лица Джеммы, она явно в этом сомневалась.
— Ну, знаешь, это дело выгорит, только если в него верить.
— Как в Санту?
Я рассмеялась. Я знала, что Джемма до сих пор смотрит рождественские фильмы, хотя на дворе стоял май месяц.
— Да, как в Санту. — Я на секунду умолкла. — Дело в том, что мне бы очень хотелось, чтобы у меня появилась девушка, да и у тебя тоже. Если кто-то из нас вдруг завтра умрет, к нам на похороны придут друзья и родственники, но ни у тебя, ни у меня не будет главного человека. Того, кто будет сидеть в первом ряду и искренне нас оплакивать. Глядя на которого всем станет ясно, что нас искренне любили.
Джемма задумалась.
— К тебе придет Мэдди. Она тебя оплачет.
Я шлепнула ее по руке.
— Отлично, моя бывшая десятилетней давности! Я тогда восстану из гроба и снова умру! От удивления!
— Ну, еще Мейзи может прийти.
— В сопровождении жены и ребенка?
Мейзи была моей последней партнершей, мы расстались три года назад.
— Черт, как-то все совсем печально. Если я умру, никого это толком не затронет. Ничей образ жизни не изменится.
Джемма постучала себя в грудь указательным пальцем.
— Эй, але! Мы с тобой каждый день вместе работаем! Я думаю, мой образ жизни все-таки немного изменится.
— Да ты же понимаешь, о чем я. У меня нет любимой, нет той, что будет искренне горевать. Нет никого, кто сидел бы в первом ряду траурного зала крематория, кроме моих родителей и противного братца.
— Если ты умрешь, я обещаю усесться в первом ряду и реветь в три ручья. А ты сделаешь то же самое для меня, бревно ты бесчувственное? — Джемма нахмурилась и скроила скорбное (по ее представлению) лицо.
Я вообразила себя в пресловутом переднем ряду и скривилась. Джемма умерла, и вот я сижу на ее похоронах.
— Я бы очень... по тебе плакала. Несомненно.
— Ох, ты даже соврать толком не можешь, чтобы тебе поверили!
Она слишком хорошо меня знает.
— Нам нужно как-то договориться со Вселенной. Чтобы она сменила гнев на милость и нарушила ради нас закон.
— Я вообще-то человек законопослушный, но с радостью нарушу это правило. — Джемма помолчала. — Слушай, давай конкретизируем: мы отправляемся на поиски возлюбленных для того, чтобы, когда мы умрем, нас было кому оплакивать?
— Слыхала я и более странные причины.
Кто-то забарабанил в дверь и прервал наш разговор.
— Слава богу, а то нас куда-то не туда занесло, — сказала Джемма и вышла, но почти тут же вернулась со всей компанией, включая школьных друзей Джеймса, чьи имена я до сих пор так и не запомнила. Одного из них вроде бы звали Дэйвом или как-то так, но мне не хотелось наградить его этим именем и не угадать. Хотя опять-таки, в любой компании школьных друзей обычно найдется хотя бы один Дэйв, это еще один всеобщий закон.
Люди входили в кухню, воздух наполнился гомоном, дверцы буфета заскрипели.
— Керри, у тебя есть розовое вино? — спросила дама в розовом. Джулия? Дженни? Джанет? На ней было розовое платье, розовые сережки и розовые туфли. И она пьет розовое вино. Бьюсь об заклад: если она вытащит телефон, чехол окажется розовым. И вибратор у нее, наверное, такого же цвета.
Керри извлекла из холодильника нужную бутылку, и розовая дама вознаградила ее улыбкой шириной с Лондонскую окружную дорогу.
Шипение пивной банки подсказало мне, что Роб добрался до своего запаса "Стеллы".
В дверном проеме возникла Мэдди и неловко замерла на пороге. В ногах у нее вился и мяукал Геркулес.
— Будешь? — спросил Роб и поднял вверх свою банку.
Мэдди кивнула.
— Не откажусь.
Потом коротко глянула на меня и отвела взгляд.
Да что ж такое, почему рядом с ней так трудно находиться? Она притягивала меня и в то же время отталкивала, словно взбесившийся магнит. Мне стало совсем не по себе. Хотелось сбежать, но при этом продолжать на нее смотреть.
Я подхватила свой бокал и пошла к задней двери. Шагнула в сад. Из окон кухни падал свет. Сад слегка зарос: Джеймс в последнее время слишком плохо себя чувствовал, чтобы за ним ухаживать. А ведь он был таким увлеченным садовником...
Я вдохнула полную грудь воздуха и запрокинула голову. На темном небе была видна всего пара звезд. Сейчас даже в сомерсетской глубинке уличных огней столько, что ничего путного на небе не разглядишь.
Скрипнула дверь, я повернула голову и увидела Мэдди. Она поморщилась и шагнула в дворик.
— Не возражаешь? – Мэдди помахала зажатой в пальцах сигаретой и, не дожидаясь ответа, поставила банку с пивом и поднесла сигарету к губам.
— Еще как! — хотелось ответить мне, но делать этого я не стала, поскольку все-таки была англичанкой. Потому я просто улыбнулась и кивнула. Тем более что мои возражения, похоже, ни на что бы не повлияли: Мэдди уже была здесь и щелкала зажигалкой.
— Видишь пояс Ориона? — Мэдди встала рядом, и меня окружил пьянящий, терпкий аромат ее духов и ее самой. Она пахла все так же, запах мгновенно вернул меня в те времена, когда мы с ней встречались. То же самое делала со мной песня Джастина Тимберлейка "Sexy Butt", когда я слышала ее по радио. Где бы и с кем я в тот момент ни была, эта композиция всегда приводила мои мысли к Мэдди. Песня возвращала меня в те счастливые времена, когда все, чего мы хотели — это вместе показать миру, чего мы стоим. Интересно, для нее она значила так же много? Или Мэдди стерла из памяти все, что было "нашим", когда бросила меня?
— Слишком облачно. — Я по-прежнему смотрела на небо. Краешком глаза я заметила вспыхнувший оранжевый огонечек — это Мэдди затянулась.
— А помнишь, как мы любили смотреть на звезды? В универе?
Она думает, я забыла? Серьезно?
— Ну конечно. Ты мне их показывала. Тайная любительница астрономии, готовая поделиться своими знаниями.
Она рассмеялась.
— Я была слегка того... тайной занудой.
— Славной занудой.
На мгновение я забыла, что сержусь на нее. Мэдди, милая и славная Мэдди... Правда, в итоге ничего славного в ней не оказалось.
Несколько минут мы молчали, а потом она заговорила.
— Паршивая все-таки вещь случилась с Джеймсом.
— Угу, — ничего более умного я ответить не смогла.
— Как ты думаешь, он нас сейчас видит? Сверху?
— Ты хочешь сказать, что думаешь, будто Джеймс угодил на небеса?
Мэдди хихикнула.
— Не знаю насчет небес, но, может быть, он... где-то? — Она замолчала, полезла в карман, вытащила пачку сигарет и протянула мне.
Я помедлила, потом взяла одну, хоть и бросила эту дурную привычку семь лет назад. Что-то такое было в этой ночи, в этом моменте, что я почувствовала: выкурить сигарету будет правильно.
В универе мы дымили, как паровозы. Если сложить все время, что мы проводили тогда вместе с Мэдди: курили, болтали, держались за руки и глазели на звезды... наверное, счет шел бы на многие сутки, а то и недели.
— Если ты нас видишь, — проговорила Мэдди, затягиваясь, как заправский курильщик, — то это за тебя, Джеймс! — Она подняла сигарету к небу. — И знай, с твоей стороны это было все-таки чертовски глупо: вот так взять и умереть.
Я улыбнулась ее словам.
Мэдди пристально на меня посмотрела. Даже в свете луны видно было, что ее глаза буквально впились в меня.
— Честно говоря, мы все чертовски глупо распорядились своими жизнями.
Ее слова застыли в воздухе, словно запах старых духов. Я помолчала, а потом ответила:
— Некоторые и правда глупо, некоторые – не совсем.
Она опустила голову, сделала еще одну затяжку, а потом уставилась прямо перед собой.
— Неужели ты все еще куришь? Несмотря на все эти страшилки на пачках? Я вот бросила семь лет назад.
Она покачала головой.
— Да я обычно и не курю. Только когда нервничаю.
— С чего тебе нервничать? Из-за меня, что ли?
— Как видишь. – Она помолчала. – Я понимаю, что уже слишком поздно, но ты… прости меня за все, Джас.
Я закашлялась. Надо же, Мэдди извиняется! Когда-то я хотела этого больше всего на свете: чтобы она возникла у меня на пороге и умоляла о прощении. Я мечтала об этом целый год, и моя воображаемая реакция менялась ежеквартально.
В первые три месяца я бы на нее наорала, расплакалась, а потом, скорее всего, мы бы оказались в постели.
В период с четвертого месяца по шестой я бы влепила ей пощечину, наорала, а потом, скорее всего, мы бы оказались в постели.
Месяца где-то с седьмого по десятый я бы раскричалась, разрыдалась, разозлилась и все закончилось бы в постели.
А вот с десятого месяца и по конец года я велела бы ей убираться и захлопнула дверь прямо у нее перед носом.
Но с тех пор прошло десять лет. Сто двадцать два месяца миновали с тех самых пор, как она исчезла из моей жизни, словно заправский иллюзионист. И как я должна была реагировать на ее слова после стольких лет? Мне было грустно, но не более. Ни стенаний, ни пощечин, ни рыданий. Потому что все закончилось. Теперь мы стали разными людьми и жили своими жизнями. Хотя находиться рядом с ней мне по-прежнему было неловко.
— Да уж... — Я посмотрела на нее. — Ты ничего не хочешь мне объяснить? Насчет того, почему ты исчезла без следа?
Она запрокинула голову и выдула струю дыма.
— Струсила. Испугалась ответственности. В том числе.
Пауза.
— Я тогда ясно представила себе будущее и перепугалась до смерти.
— И поэтому ты просто встала и ушла? Это все, что я заслужила после того, как почти четыре года была твоей девушкой?
Мэдди покачала головой.
— Ты заслуживала гораздо большего. А я, глупая трусиха, не заслуживала ничего. В итоге ни с чем и осталась. Мне тогда казалось, что лучше будет уйти до того, как все само развалится. Такое, знаешь, самоисполняющееся пророчество. — Она помолчала. — Если тебе от этого станет легче, то не было ни дня, чтобы я об этом не пожалела.
Меня захлестнула тяжелая волна гнева. Все это время я пыталась понять, что же произошло, что я сделала не так, а оказывается, это была тривиальная боязнь отношений? Мэдди просто стукнуло в голову, что у нас ничего не выйдет? У меня просто руки зачесались влепить ей пощечину, хотя до этого момента ничего такого мне и в голову не приходило. На всякий случай я опустила руки и прижала их к бокам, хотя левый кулак сжала так, что ногти больно впились в ладонь.
— И как у тебя дальше жизнь сложилась? Удалось с кем-то завязать отношения?
Она помотала головой, бросила окурок на землю и затоптала его.
— Не-а. Не могу сказать, что мои принципы с тех пор сильно изменились. И, конечно, люди это чувствовали. Женщины появлялись и исчезали. А теперь… что ж, сейчас у меня другие приоритеты.
Я вскинула руку в предупреждающем жесте:
— Подробности мне знать не обязательно.
— Просто знай, что никого больше не было. По крайней мере, так, как это было с тобой.
Она помолчала.
— А ты сама как? Вижу, ты без обручального кольца.
— Я уверена, что Джеймс просветил тебя насчет моей личной жизни.
Ко мне снова вернулось раздражение. И вообще, я не собиралась раскрывать ей всю правду. Правду о том, что она испепелила меня своей ложью, что теперь доверие — точно не мой конек. С тех пор я освоила множество умений: научилась готовить говядину по-веллигтонски и французский перевернутый пирог; я теперь даже могу покрасить потолок и не свалиться с лестницы, но вот слепо довериться кому-то... после Мэдди это невыполнимая задача.
Она отрицательно помотала головой:
— Не совсем. Джеймс очень оберегал тебя, тем более, что я прекрасно понимала, насколько нехорошо с тобой поступила. Мы сознательно говорили о чем угодно, только не об этом.
— Все еще не могу поверить, что его больше нет.
— Понимаю, — ответила она. — Он был той ниточкой, что связывала меня с тобой, и я крайне дорожила этим. Он все пытался убедить меня прийти на встречу выпускников, говорил, что ты не будешь против, ведь столько лет прошло.
Это я не была бы против?!
— Так что ж ты не пришла?
Мэдди пожала плечами и отхлебнула пива.
— Мне казалось, что я не имею права. Подумала, мне потребуется от тебя чуть ли не письменное разрешение, а обратиться к тебе с просьбой о таком одолжении было бы слишком. Поэтому я так ни разу и не появилась ни на одной из встреч.
— Тем не менее, мы встретились, — отозвалась я. — В итоге Джеймс все-таки заставил нас поговорить, пусть и очень необычным способом.
— Это точно.
Мэдди прокашлялась, потом пристально посмотрела на меня и сказала:
— Я надеюсь, это не последняя наша встреча. В следующий раз я бы с удовольствием пригласила тебя куда-нибудь сходить, выпить… если ты это нормально воспримешь, конечно.
Слова Мэдди повисли между нами, словно сияющая в лунном свете паутина. Стоит пошевелиться, зацепить хоть краешек, и я в ней застряну. Угожу в сети Мэдди.
Я замерла на месте.
Да, с тех пор как она захлопнула за собой дверь и ушла, прошло сто двадцать два месяца, но это не означает, что я хочу, чтобы она снова в нее вошла. К счастью, решение зависело не только от нее, и Мэдди это прекрасно понимала.
Смогу ли я когда-нибудь нормально это воспринять? Я взглянула на сигарету, которую так и не зажгла. Десять лет назад Мэдди оставила меня, но сейчас я была другим человеком.
Смогу ли я нормально воспринять то, что Мэдди ворвется в мой мир? Ответ пришел сразу и был однозначным: да не в этой жизни.
ГЛАВА 5
Этим утром телефоны в "Райской выпечке" словно с цепи сорвались. Обычно такое происходило после выхода очередного эпизода телешоу "Лучший пекарь Британии". Я считала, что наше дело и без этой волшебной передачи прекрасно способно процветать, но когда на твоей стороне играет столь мощный союзник, грех это не использовать.
Вчерашний выпуск был посвящен выпечке диетических тортов без сахара. Таких мастер-классов мы в нашей школе не проводили, надеясь, что это просто очередной заскок публики. Люди хотели есть "полезные торты", но, кажется, не осознавали, что заменители сахара тоже содержат калории. Сахар не стоило демонизировать. Он был одним из пяти столпов, на которых держалась наша "Райская выпечка" (также в этот список входили яйца, масло, мука и крепчайший кофе). Кстати, кофе я этим утром выпила немеряно, пока занималась украшением муляжей тортов, которые мы планировали разместить в витринах.
— И почему эти аппараты трезвонят, как сумасшедшие, как раз тогда, когда мне до зарезу нужно закончить с тортами? — спросила я у Джеммы, которая только что побывала у оптовиков и вкатила в помещение металлическую тележку, груженую здоровущими мешками с сахаром и мукой.
— Так это же хорошо. — Джемма напряглась и перевалила мешок с мукой на алюминиевый стеллаж, стоявший у дальней стены кухни.
Помещение в Бристоле было идеальным для небольшого бизнеса. Я до сих пор была без ума от кухни, в основном благодаря гигантскому световому фонарю в крыше, сквозь который нашу студию заливал солнечный свет. Черт, да мне нравилось работать и в дождь, когда потоки воды струились по стеклам у меня над головой. Погодные неурядицы подпитывали меня энергией, мне даже работалось веселее. Впервые такую кухню "под небом" я увидела в доме мамы Мэдди, и с тех пор мне всегда хотелось завести себе такую же. При мысли о Мэдди я прикусила щеку. Не буду о ней сегодня думать.
Единственным недостатком нашего помещения стало то, что мы быстро его переросли, и теперь перед нами стояла дилемма: то ли полностью передислоцироваться в новое помещение, то ли открыть вторую точку и работать сразу в двух локациях. Мы Джеммой уже некоторое время обдумывали эти варианты, но ни один из них не устраивал нас полностью.
Поэтому мы пока упорно работали с тем, что имели. Джемма склонялась к мысли открыть еще одно подразделение, но нас сдерживало отсутствие денег. Я по природе своей была менее склонна к риску, чем она, и, кажется, банки придерживались того же мнения. Мы были практически уверены, что нам отказывают в кредите потому, что мы обе были женщинами в возрасте за тридцать, и банки считали, что мы вот-вот ринемся рожать детей и забросим бизнес. Я и не предполагала, насколько этот мир пропитан сексизмом, пока не открыла собственное дело. Тут-то я хлебнула его по полной.
— Как дела? — Джемма поставила сумку на металлическую рабочую поверхность стола, тяжело выдохнула, а потом пошла к кофеварке. Полчаса назад я сварила целый кофейник, и сейчас Джемма налила себе чашечку. — Тебе налить?
Я помотала головой.
— Я только что пила и не хочу отвлекаться.
Наша фотограф, Крисси, супер-талантливая и супер-очаровательная женщина, должна была прийти и сфотографировать наши новые многоярусные торты, которые я намеревалась продемонстрировать на будущем мастер-классе. Я собиралась показать все новейшие техники декорирования выпечки, включая роспись шоколадной глазурью, съедобные перышки и вафельные паруса. Также мы демонстрировали студентам, как изготовить масляный крем с соленой карамелью и самое королевское украшение: швейцарский меренговый сливочный крем.
Мы с Джеммой сами отсняли все нужные фото для соцсетей, но когда дело дошло до фотографий на сайт, решили положиться на Крисси, которая брала оплату наличными и кусочком тортика.
Сейчас я возилась с муляжом, который мы планировали использовать для фотосессии, а потом выставить в витрине. Для Крисси я уже приготовила съедобную замену: ванильный бисквит со швейцарским меренговым кремом внутри, политый сверху шоколадным ганашем и украшенный шоколадными трюфелями ручной работы. При взгляде на этот тортик даже у меня начинало урчать в животе.
Джемма улыбнулась.
— Ты просто богиня, ты в курсе? Паруса выглядят изумительно. Жалко, что я не могу стащить у тебя один и схомячить под кофе.
Для "парусов" — декоративных элементов для торта — я растопила розовый шоколад, размазала его по пузырчатой пленке, чтобы создать эффект вафли, и дала ему застыть. Второй вариант я сделала в виде крупных осколков из ванильного белого шоколада с разноцветными разводами.
— Да они на вкус так себе, — улыбнулась я в ответ. — Эти почти готовы, осталось сделать еще парочку.
Я глянула на часы. Они показывали четверть двенадцатого. Крисси приедет после ланча, значит, у меня еще больше двух часов. Море времени.
— И вот еще что, — Джемма отставила чашку. — Я так понимаю, ты сегодня утром в телефон не смотрела?
Что-то в ее тоне заставило меня поднять голову. У Джеммы было такое лицо, что я замерла на месте.
— Нет, а что?
— Ты знаешь, что Мэдди задержалась у Керри, когда мы разъехались? Наутро после похорон?
Я кивнула. Мы уехали вскоре после того, как я проснулась, потому что должны были посмотреть очередной вариант для нашей новой точки. К тому же я абсолютно не горела желанием завтракать с Мэдди.
— Да, знаю.
— Она помогла Керри с одним необычным делом. Отвезла ее в аптеку за тестом на беременность. Керри считала, что у нее задержка из-за стресса, связанного со смертью Джеймса.
— Понятное дело... — пока я договаривала, мой мозг сложил два и два. У меня даже кровь от лица отлила.
Джемма прикусила губу.
— Ну, и в результате оказалось, что она на очень приличном сроке. Вынашивает ребенка от покойного мужа.
— Боже мой! — Я бросила кондитерский мешок, наспех вымыла руки, кинулась за телефоном, схватила его и, конечно же, вымазала экран глазурью. Черт, как всегда!
Новость дожидалась меня в нашей группе в Вотсапе. В сообщении от Керри говорилось, что она на четвертом месяце беременности. Ну надо же такому случиться, что она узнала об этом на следующий день после похорон мужа! И при этом рядом с ней была Мэдди!
— Господи, бедная Керри! Сначала Джеймс, теперь это... Почему она только сегодня нам сообщила?
С похорон Джеймса прошло три дня. Наверняка они показались Керри вечностью.
Джемма тихонько пожала плечами.
— Я ей звонила. Она сказала, ей нужно время, чтобы все осознать. К тому же, к ней приехали родители, так что ее есть кому поддержать. На эти выходные мама увезет ее в спа-отель, они это давно запланировали. Но когда она вернется, ей понадобится наша поддержка.
— Все-таки, уже три месяца... Она что, даже не догадывалась?
— Сказала, что откладывала тест, не хотела ничего знать. Они с Джеймсом старались быть вместе, пока могли, но она думала, что лечение сделало его бесплодным.
— А разве к этому времени не должно было стать заметно? Она не выглядела беременной.
Джемма снова пожала плечами.
— Я не специалист в этом деле, но думаю, у всех все по-разному. Может, переживания об умирающем муже могли притормозить развитие процесса. Кто знает? — Она облизала губы. — Я думаю на следующих выходных поехать к Керри. Просто обнять ее, приготовить ей обед или еще как-то помочь. Ты со мной?
Я кивнула.
— Конечно. Черт, кто мог предсказать такое развитие событий всего несколько месяцев назад? Что Джеймс умрет, а у Керри будет ребенок?!
— Это лишний раз показывает, что жить нужно здесь и сейчас. Пока можешь, стараться каждый день выкладываться по полной. — Джемма мотнула головой в мою сторону. — Что ты и делаешь с этими украшениями.